— Дяденька, пожалуйста… заберите мою сестрёнку. Она давно не ела…
Эти слова, прорвавшись сквозь шум улицы, словно пронзили Игоря насквозь. Он шёл быстро, почти бегом — важное совещание, на котором решалась судьба контракта на миллионы долларов, уже начиналось. После смерти Риты — его жены, его любви — работа осталась единственной его опорой. Всё остальное — поблекло.
Но этот крохотный, дрожащий голос…
Игорь остановился и медленно обернулся.
Перед ним стоял мальчик — худенький, заплаканный, лет семи. В тонких руках он прижимал узелок из старого одеяла, в котором копошилась крошечная девочка. Малютка всхлипывала, её маленькие ручки бессильно цеплялись за ткань, а брат держал её с удивительной силой — как стена, защищающая её от всего мира.
Игорь опустился на корточки.
— Где ваша мама? — спросил он мягко, не отводя взгляда от испуганных детских глаз.
— Она ушла… сказала — вернусь скоро… Но уже два дня нет… — мальчик едва сдерживал слёзы.
Он назвался — Максим. Сестрёнку звали Таисия. Совсем одна пара детских рук, пытающаяся удержать крошечный мир от разрушения.
Игорь на миг замер. Он должен был уйти. Ему нужно было уйти. Но… он не мог.
— Давай купим вам еды, — предложил он. — И потом решим, что делать.
Максим кивнул с такой надеждой, что сердце Игоря сжалось. В ближайшем кафе мальчик ел с отчаянной жадностью, а Таисию Игорь осторожно поил смесью, купленной в аптеке. За долгие месяцы впервые в его душе что-то теплилось — как луч света сквозь пепел.
Он позвонил ассистенту:
— Отмените всё. На сегодня. И на завтра.
Вскоре приехала полиция. Стандартные вопросы, сухие протоколы. Максим сжался, словно ожидая удара.
— Пожалуйста, — прошептал он. — Не забирайте нас. Только не отдавайте Таисию чужим…
Игорь вдруг понял: его выбор уже сделан.
— Я не позволю, — тихо сказал он. — Обещаю.
В участке их встретила Лариса Петровна — опытная соцработница и старая знакомая Игоря. Благодаря её вмешательству оформили временную опеку.
— Только на время, пока не найдут мать, — повторял Игорь сам себе, как заклинание. — Лишь временно.
Дорога домой прошла в молчании. Максим крепко прижимал сестру, словно боялся снова потерять её. Игорь, привыкший к одиночеству своих просторных комнат, теперь ощущал в них странное тепло.
Он понятия не имел, как ухаживать за младенцем. Запутывался в подгузниках, забывал, когда кормить, а когда укладывать. Но рядом был Максим — маленький, но такой взрослый. Он не жаловался, не просил, не плакал. Он просто делал всё, что мог: пел колыбельные, укачивал, кормил, как будто делал это всю свою короткую жизнь.
Однажды вечером Таисия долго не могла уснуть. Максим взял её на руки, прижал к себе и стал напевать тихую, почти шёпотом песенку. Через несколько минут девочка заснула. Игорь смотрел на них с неожиданной теплотой.
— Ты молодец, Максим, — сказал он, усмехнувшись. — Ты настоящий брат.
— А у меня нет выбора, — ответил мальчик просто. Не со злостью. Без горечи. Просто — такова его жизнь.
Поздно вечером зазвонил телефон. Лариса Петровна.
— Нашли мать. Жива. Лечится — проблемы с наркотиками, тяжёлая зависимость. Если пройдёт курс — детей вернут. Если нет… Государство возьмёт под опеку. Или — ты.
Игорь долго молчал.
— Ты можешь усыновить их, — тихо добавила Лариса. — Если ты готов.
Готов ли он? Он не знал. Но сердце уже знало ответ.
Позже тем вечером, когда Максим рисовал в углу комнаты, мальчик вдруг спросил, не отрывая взгляда от рисунка:
— Нас снова заберут? Разлучат?
Игорь подошёл, опустился рядом, крепко обнял его:
— Я не позволю. Никогда.
В ту ночь он впервые понял: эти дети уже стали частью его жизни.
На следующее утро он набрал Ларису:
— Я готов. Полностью. Оформляйте.
Начались длинные недели оформления документов, проверок, комиссий. Но Игорь проходил через всё. Он уже не мог иначе.
Переезд в новый дом стал символом новой жизни — просторный, светлый, с садом и деревянной верандой, где по утрам слышно пение птиц. Максим оживал на глазах: он смеялся, строил шалаши, читал книги, приносил рисунки. Он снова учился быть ребёнком.
Однажды вечером, укладывая его спать, Игорь уже привычно поправил одеяло. Максим поднял на него глаза и шёпотом сказал:
— Спокойной ночи… папа.
У Игоря перехватило дыхание.
— Спокойной ночи, сынок.
Весной состоялось официальное усыновление. Судья подписал бумаги. Но в душе Игоря это решение давно было принято.
Когда Таисия впервые, лепеча, произнесла своё первое слово — «Папа», — Игорь понял: нет в мире больше ничего важнее.
Максим завёл друзей, пошёл в спортивную секцию, а Игорь учился заплетать косички, жарить оладьи по утрам, смеяться и снова верить в жизнь.
Он никогда не планировал стать отцом. Но именно в этом неожиданном повороте его жизнь наконец обрела смысл.
И это оказалось самым лучшим, что с ним когда-либо случалось.
